Две смерти Анны Карениной. Раба любви стала жертвой технического прогресса

Сегодня режиссеры театров, пытаясь ставить на своих подмостках пьесы современных драматургов, играют в игру, похожую на «русскую рулетку». Вот уж верна народная мудрость: кто не рискует, тот не пьет шампанское. Рискуют, пьют, хотя от него уже давно голова болит. И не только у артистов, режиссеров, но и у «благодарных» зрителей, которые не пропуская премьер, надеются в очередной раз приобщиться к миру прекрасного.

Вот и в Московский театр на Юго-Западе люди пришли как в дом родной - главный режиссер театра, народный артист России Валерий Белякович никогда не давал зрителю повода поскучать, наоборот, смело увлекал его в безбрежное, полное экспрессии, драматизма и легкого юмора пространство своего творчества. На этот раз он предложил публике премьеру "Анна Каренина-2". (В главных ролях Т.Кудряшова, А.Ванин, Е.Сергеев, В.Борисова, И.Коровин, С.Неудачин и другие). Белякович - постановщик великолепный и, как всегда, справился со своей задачей. Но вот сама пьеса оказалась, мягко говоря, очень необычной как по замыслу, так и по стилю.

В своем предисловии к пьесе автор слегка оправдывается, пытаясь объяснить, почему он написал этот текст. Думаете, у него появилось желание переосмыслить трагедию любви молодой женщины? Вовсе нет. Он признается , что его больше всего волновало, как современная техника отражается на морали, на процессах, происходящих в чувственном мире человека. "Мы не заметили, - говорит' он,- как скорость передвижения, скорость получения информации отразились на нашей этике, на отношении к ближнему. Паровоз и телеграф изменили мир XIX века в течение суток. Однако потребовалось много лет, что- . бы осознать это. Интуитивно ситуацию уловил Толстой и создал "Анну Каренину", произведение не только о трагической любви, но и о новой морали, порожденной паровозами и телеграфами".

Оказывается, не роковая любовь роковой женщины Анны Карениной не дает ему покоя. А новая мораль современного общества. Нов чем она заключается? И при чем тут Анна Каренина?

В постановке спектакля чувствуется явный разрыв между драматургией (если так можно назвать пьесу-фантазию Олега Шишкина) и режиссерским новаторством Валерия Беляковича. Создается такое впечатление, что режиссер взял на свои плечи двойной груз, работая и за себя, и за того парня. А парнем оказался Олег Шишкин, без зазрения совести решивший взять и продолжить произведение Льва Николаевича Толстого, который (как ему кажется) не сумел его закончить. То есть рассказать о дальнейшей судьбе Карениной, о ее жизни... после ее смерти. Нет, не на том, а на этом свете. Автору пьесы, похоже, "приснилось", что она, бросившись под поезд, осталась жива. И вот тут начинаются неумные фантазии современного драматурга. Анна Каренина оказалась не только жертвой собственной страсти, но и жертвой литературной вивисекции. Она появилась в больнице сильно покалеченной, и нож хирурга спас ее от смерти, оставив без руки, ноги, да еще и ослепшей. В общем, калекой в инвалидной коляске. И таких калек оказалось на сцене много: почти все наше общество...

Режиссер же переосмысливает трагедию Анны Карениной по-своему, пытаясь из явного "стеба по поводу классики" создать интересную постановку с серьезным разговором о любви и смерти, которые порой идут рядом, о хрупкости человеческой жизни, очень зависимой то ли от обстоятельств, то ли от судьбы...Эта тема определена режиссером как послесловие к "истории любви и самоубийства". Дыхание смерти сначала разлито во всем: в декорациях, сюжете и стилистике постановки. Здесь нет ни красивости, ни утонченности. Часто меняющиеся, полные экспрессии сцены то поднимают героев пьесы высоко, то бросают вниз без всякого сожаления. Потом все меняется. Упрощенные декорации (сценография Беляковича) и черно-белая гамма почти одинаковых костюмов, перемешиваясь то с ярким светом, то с полным мраком (световое оформление А.Короткова), тревожные мелодии, то полукрики, то полушепоты(звуковое оформление А.Лопухова), пластические миниатюры - из всего этого хитроумного сплетения рождается необычайное действие.

Стихия чувства, безграничного, жаркого, бездонного, и связанная с ним трагедия двух людей ( потом оказалось, что и всех остальных тоже) - одна из главных тем режиссера Беляковича. В спектакле страсть, осужденная богами и людьми, представлена как горе, боль и смерть. Но и как надежда...

Метафоричность постановки дает возможность зрителю оставаться свободным в своем выборе и увидеть в спектакле то, что он хотел, а, может быть, и самого себя. И если даже он не получил ответов на свои вопросы, то, возможно, задумался о смысле человеческой жизни, к чему призывал сам Толстой в своем романе, в частности, устами одного из своих героев - Левина. Толстой верил в добро. А Белякович в очередной раз выпустил в зал стрелу Амура, которая не могла не попасть в зрительское сердце.